Это день огня — Шавуот, день Пятидесятницы, когда Дух Святой сошёл на церковь. Это первые плоды церкви христианства после Христа на земле. Это плоды Христа. Первые плоды.
Сто двадцать учеников предстали перед Господом, когда Христос в Теле уже ушёл, они Его не видели, но пребывали в молитвах и молениях около десяти дней, и это не было спланировано «под Пятидесятницу». Господь дождался именно этого дня и излил Духа Святого ни них, засвидетельствовав огнём Бога, что эти первые плоды были добрыми, как у Авеля. То есть, они принесли те дары, вместо Каина, которого отверг Бог, и Он принял эти плоды. Это очень мощное пророческое знамение, и когда мы проникаем в него, то получаем наделение.
Пришло сновидение, где было показано огромное знамя, как огонь полыхающий, в руках Божьего человека. Когда он размахивал им, создавался вихрь, который возносился вверх, открывая небесное пространство, через которое открывался небесный портал. Братья и сестры, которые находились рядом с человеком Божьим, могли видеть, что внутри этого портала, так как они были под одним покровом и единым духом.
Были любопытные, которые хотели заглянуть, но им не было дано видеть.
То что и происходит сейчас — я нахожусь в интересном сезоне — когда могу транслировать то, что долго удерживал. На самом деле, я учусь говорить меньше, чем знаю. К сожалению, раньше я говорил то, чего не знаю. И я вижу, что многие проповедники ведут себя таким же образом — они говорят то, чего не знают. Поверхностное переживание, впечатление — и сразу говорит, но он не знает ни предмета, он не пропитался и не доносил, не получил знание.
Я учусь обратному — говорить то, что знаешь. И есть много вещей, о которых я хотел бы говорить, но понимаю, что сейчас — не время.
Когда пошли первые плоды из маргиналов, я понял, что многие сокровенные вещи я не могу говорить, потому что они слишком драгоценны для меня: этим людям было неинтересно. В частности, сейчас мы изучаем облако свидетелей на Мантии — там десятки людей, которые были моими учителями. Но я встретился с публикой, которая не любит читать, им неинтересно. Поэтому больше внимания было не на мистический, но на Апостольский труд. Я имею ввиду «делать дела на земле» — насаждение, люди, разговоры, слова, дела и так далее.
Но Апостольский труд также требует равновесия — чтобы с другой чаши весов был мистический труд. Эти две чаши должны иметь гармонию. Если человек только пускается в миссию, несёт труд только на земле, то однажды он придёт к тому, что ему нечего будет давать. «Из глубины взываю к Тебе, Боже!», — говорит Давид. Но если нет этой глубины — откуда ты будешь взывать? На глубину надо сначала опуститься, чтобы оттуда взывать.
Церковь Христова даёт и то, и другое. Мы находимся в этой борьбе — поиска целостной святости — не поведенческой, а целостной, когда человек и есть святой. Можно внешне выглядеть святым, когда все думают, что именно так и должен выглядеть святой. Это такая глупость, что породило христианство, — саваны, кресты, белые воротнички… Невероятно, как это может превратиться в извращение — представление о святости. Разве это представление о святости?
Мы сегодня в Шавуоте. Сказано, что сошёл Святой Дух на церковь, и она получила нечто в себя — когда они вышли с этой силой, Апостол Пётр вещал от их лица, а они говорили о чудных делах Божьих на иных языках — перечисляется около семнадцати народов, слушающих и понимающих их. Петр вещал из Иоиля, а все остальные пророчествовали на разных языках народам, которые там находились.
Это было собрание из осколков народов после Вавилонской башни в единое Тело Иисуса Христа. Вместо башни — Тело Христово. Языки были рассеянны, но по сошествии Святого Духа, через иные языки все понимали весть о чудных делах Божьих. Так созидалось Тело Христово.
Город небесный. Небесный град.
Но излился также вместе с разделяющимися языками дух надежды. Написано, что «… надежда не постыжает, потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам» (Римлянам 5:5). То есть, с этим Духом зашло в нас нечто.
Одна из вещей — надежда. Сострадание, истинное единение. Хотя сто двадцать были и вместе, они никогда не были настолько едины, как тогда, когда получили огонь. Они были соединены в одно Тело. Это было тесто, но когда огонь сошёл, это тесто стало хлебом.
Мы сегодня должны нести надежду людям, которые вокруг нас. Надежда — это то, что никогда не постыжает. Человек, который надеется, самый безнадёжный, на одре, умирающий от неизлечимой болезни, раненный солдат, — самые страшные картины могут быть, — но если человек все равно надеется, что он будет жить, — это никогда не стыдно. Никогда надежда не приносит стыд.
Надеяться может любой — никогда не лишайте надежды ни одного человека. Никогда. Надежда не постыжает. Любой человек, в самой страшной ситуации, на самом нижнем днище ада имеет право на свою собственную надежду. Дайте ему её! Не забирайте, не приносите сомнение — несите надежду!
Представьте себе, если церковь вооружится этим могущественным оружием надежды, как знамением, она спасёт этот мир.
Почему сын подъярёмной ослицы стал средством, на котором Господь захотел въехать в Иерусалим? Господь должен был найти средство, на котором сидеть. Он не должен был идти ногами в Иерусалим. Он должен был заехать в Иерусалим.
Почему Иисус послал за тем, на ком никто из людей не сидел? Почему именно на «сыне подъярёмной» — то есть, на сыне ослицы, которая была раньше под ярмом, но сын её еще не успел встать под ярмо? Почему он должен быть тем, на кого никто не садился? Почему Иисус взял такого ослика, который был как девственник в своём роде — который не был объезжен, его спина не знала рабства и ярма?
Если бы на него садились, он бы передавал чужие привычки Христу. Господу было бы тяжело им управлять, потому что он делал бы так, как был научен.
То же самое произошло с Апостолами, на которых Он «проехал» в Царство, — они не были религиозными людьми. Это были такие же ослики, на которых также никто на садился — они не знали, что такое религиозная жизнь. Возьмите Петра, Иакова, Иоанна, Варфоломея, мытаря Матфея и т.д. Я представляю, если бы этот ослик уже был приучен к правильному управлению: он бы противился и не получал команды. Это помешает нам позволить Христу действовать через нас, мы подхватили религиозный опыт, религиозную «заразу», подхватили наследственность.
Это страшное дело — как только ты себе ставишь «лычки», ты падаешь. Христос уходит, как скрывающийся за горизонт корабль. Потому что Его не остановить.
И это ослик, на котором мог бы кто-то уже проехаться, транслировал бы Христу своё противление. Христос не мог бы им управлять, потому что он не ходил бы новыми путями, его закабалили, потому что его мать была рабыней.
Я вижу, что хотя мы и были в рабстве, в системе, но родились от Христа. Эта мать-рабыня — церковная система, которая родила по духу святыни ослика, и Иисус забирает его Себе — от матери ослицы с испорченным мышлением. И ослица хлопает большими ресницами, пускает слезу и говорит: «Иди, сынок, я не желаю тебе такой же жизни, как моя». Другая же мать, злая, как в притче Соломона, не отпускает от себя, говоря: «Делай, как я». Так она делает его рабом системы.
Христу нужны сегодня сыны подъярёмной, но на которых никто не садился. Церковь, рождённая от рабской системы, должна быть свободной для Христа. Мы должны быть теми, на которых никто не садился и не сядет. Как это здорово! Но посреди нас есть те, которые позволили, чтобы на вас сели. Вы этого желали. Страх, мучение от неизвестности — вы сказали: «Только дай мне своё имя, дай свою фамилию». Я хочу спросить вас: «А вы здесь по какой причине?» Потому что вы любите, или потому что вы боитесь страха одиночества?
Но я вижу, что люди снова возвращаются, потому что он не из-за любви здесь, а из-за страха потерять победу над одиночеством.
Поделюсь из книги Руфи. Однажды Ноеминь, свекровь Руфи сказала ей: «Не должна ли я найти тебе пристанище?» Вот это да! Какая свекровь! Я всю жизнь не могу себе пристанище найти — а тут пожилая женщина найдёт пристанище… Обычно свекрови используют людей — одна — для своей дочери, а другая — для сына. Кто захочет для чужой женщины находить пристанище, чтобы той было хорошо?! Для одинокой, не имеющей ни мужа, ни детей. Одна моавитянка осталась там, а вторая пошла со свекровью.
«Разве Вооз нам не родственник?» — «оптический прицел» Ноемини нашёл человека. Все. «Горькая» взялась за него. Это страшнее, чем колдовство. Потому что идёт возвращение украденного благословения. Когда Бог соберётся вернуть тебе благословение — никто не стой на пути. Никто не стойте на пути этого человека, вас просто снесет. Вам не надо кёрлингом заниматься — все будет чисто.
«Вот, Вооз, со служанками которого ты была, родственник наш; вот, он в эту ночь веет на гумне ячмень», — у Ноемини пошла стратегия. Откуда она знала об этом? — «умойся, помажься, надень на себя [нарядные] одежды твои и пойди на гумно, но не показывайся ему, доколе не кончит есть и пить; когда же он ляжет спать, узнай место, где он ляжет; тогда придешь и откроешь у ног его и ляжешь; он скажет тебе, что тебе делать. [Руфь] сказала ей: сделаю все, что ты сказала мне. И пошла на гумно и сделала все так, как приказывала ей свекровь ее» (Руфи 3)
Зачем помазываться дорогими духами и надевать лучшие одежды, если ты идёшь на поле? Посмотрите, что Ноеминь принесла им. Сегодня я говорю об ослике, на которого никто не садился. Так никто и никогда не делал! Но это была битва за благословение, сражение за своё благословение.
Все дело в «Ноеминях». И Руфь не сопротивлялась. И она говорит: «Да!»
Ноеминь поняла статус своей позиции: она вернулась в Израиль, она потеряла сыновей — но время траура прошло, и у неё сейчас Руфь — молодая и красивая. У всех остальных — земля, а она с невесткой подбирает колосья… Что происходит? Она посмотрела, что у неё есть родословная в Израиле, она прямая наследница, да, сделала ошибку раньше, но теперь возвращается, Бог милосерд, и она решает сразиться за своё благословение.
Эй, Божьи святые! «Осколочные города», соединитесь, «развеянные колена», воссоединитесь! То есть, она решила найти ей пристанище,чтобы ей «было хорошо», но можно прочитать за текстом, что и ей — тоже, потому что потом Ноеминь нянчила внука — праотца Давида. Она обрела понимание своей позиции — статуса в истине. И развила стратегию возвращения благословения в законе Всевышнего. Она подослала свою невестку, чтобы забрать все. Фактически, чтобы Руфь принесла на руках жениха — так это и произошло. Она так же приготовила — почистила и послала ее. Она омыла, переодела и послала её. Это благословение свекрови.
Нам нужно приготовить себя для нового перехода. Некоторые из нас не могут перейти, наделиться. Нужно обновить мышление. Посреди нас может быть Христос, но мы не видим Его. Через каждого может проговорить Иисус. Таких случаев очень много, но мы не замечаем, не видим этого — мы земные, плотские, мирские. Когда мы научимся видеть Господа? В этих знаках жизни Он мелькает повсюду. Мы построены на материализме, насмотрелись роликов мирских, что-то знаем, а потом скептицизируем.
Здесь должна быть мистическая вера — сверхъестественная. Здесь должно быть ощущение чудес, ощущение ожидания чуда, а не материальное мышление, которое построено на опыте человеческой жизни, где нет места чудесам.
Руфь приготовилась. И нам нужно приготовиться к переходу — к этому знанию, куда хотели заглянуть, но ничего не видели. Потому что только те, кто наделён, могут увидеть.
Не имеет значения, на каком расстоянии мы находимся — мы можем видеться часто, но в духе быть на миллионы километров друг от друга, а с людьми, с которыми не видимся годами, — идти «ноздря к ноздре». Это так и происходит, и так все устроено, потому что вечные духи кружатся во Вселенной — танцуют в гармонии там, где они наделены одним голосом.
Очень важно приготовиться сегодня к переходу — к встрече с Господом, с Его князьями. Представляете, чем он рисковал? Это была ставка на все. Руфь могли побить камнями — это была моавитянка, она и в десятом поколении не зашла бы в Израиль. Ноеминь позаботилась о поколении грядущем.
Найти себе пристанище. Сегодня нужны такие отцы — не пастыря, которые командуют, которые ради своего успеха попирают любовь. А которые скажут: «Я должен найти тебе пристанище». Это гораздо важнее. И не важно — понимают тебя или нет, отблагодарят или нет — это не имеет значения. Ты делаешь свой долг любви во Христе. И все. Тебя никто не должен понимать, никто не должен благодарить — вечность тебе отплатит. И передавать нужно не идеи, но подлинное созидание — когда ты передаёшь жизнь, рост, силу жизни непрестающей. Ты передаёшь ученику, сыну или дочери, которые выживут, потому что приняли победоносный дух.
Можно всю жизнь прожить в обидах, в поиске справедливости. Под старость лет превратиться в ропотника и в гнуса. А можно жить совершенно другими целями — высокими, прекрасными. Кто может тебя «переткнуть» или «соблазнить», если ты ходишь со Христом? И не в позиции «сопротивленщика», а свободного — в любви и сострадании, который двигаешься с ним.
То, что тебе даровано — разве за это надо бороться? Мне подарил Господь вас, вам — меня. Не надо сражаться за власть — она даётся с небес. Вы можете захватить её, но вам не добавит эти ничего. Прими свой крест. Двигайся и развивай свой виноградник.
«Иди на гумно!» — две женщины стоят в ночи, одна посылает другую. А вторая «надухарилась» и идёт! «…но не показывайся ему до тех пор, пока он не закончит есть и пить», — для неё это было подобно смерти, то есть, ждать, когда он потеряет бдительность.
Здесь важно понять, что Господь хочет нам сказать. Она пошла путём неизведанным. Напрямик. По благословению старших «кураторов». Нужно развивать глубинные интимные отношения с Господом. Процесс глобального сближения. Это полное посвящение и риск всей твоей жизни!
Можете ли вы перейти из своего религиозного опыта — замкнутого круга, по которому вы ходите, — на глобальное перемещение — вертикальное? Чтобы пойти на риск всей своей жизни и совершить переход на другую природу хождения с Ним?
Почему многих святых мистиков сжигали на кострах? — За их глубинные отношения с Иисусом. Та же Тереза Авильская, — она была буквально на один шаг от костра, когда называла Иисуса «сладчайшим» и переживала сильное глубинные отношения с Ним, как Невеста Христова.
Сегодня Господь зовёт нас глубже. Когда мы стали поклоняться так, что сорвали табу, там не надо было уже бороться за исступление. Исступление всегда. Каждый раз. Это как Божественный экстаз, сладостные объятия Господа: ты входишь туда, и все, Он тебя не отвергает. Ты входишь туда свободно. Я хожу с Ним, но не всегда переживаю экстаз или исступление — это зависит от моего желания. Это как любовь. Это не просто физическая близость. Если она безответна — это не любовь. Это желание.
Сегодня Господь зовёт от системы, от религии, от ритуалов — в настоящее живое течение реки. Это не христианство. Это хождение в потоке жизни. Это погружение в Дух. Жизнь, погружённая в Дух.
«Он скажет тебе, что делать», — вот это да — вот это — доверие! Сегодня столько людей вокруг, которым такое скажешь, и они не поверят. Но есть те, которые поверят. Они посмотрят и скажут: «Хорошо!» Сколько я встречаю скептиков среди братьев — они начинают противиться сразу, они безнадеждны. Это такая боль! Мне так печально, горько и одиноко жить посреди такого сада — засохшего. Ты слышишь Господа, говоришь — а он не верит и противопоставляет. Он не верит!
Руфи сказала Ноеминь: «Она скажет тебе, что делать!» И Руфь согласилась: «[Руфь] сказала ей: «Сделаю все, что ты сказала мне». А она была благочестивая женщина, она не была блудницей в прошлом. Она была чистая вдовица. У нее не было опыта предательства мужчин, но она делает поступок, который был свойственен только какой-то смелой блуднице или отчаявшейся женщине, которой нечего терять. Она просто соглашается и говорит, что сделает все.
Господь, научи нас так верить! Она пошла и сделала все, что сказала ей свекровь. «И пошла на гумно и сделала все так, как приказывала ей свекровь ее. Вооз наелся и напился, и развеселил сердце свое, и пошел и лег спать подле скирда. И она пришла тихонько, открыла у ног его и легла» (Руфи 3:6-7).
Дочь духа. А Ноеминь была мать духа в вере, просто львица, вождь прайда — она восстановила свой род, она Давида выпустила из чрева своего, она царский род спасла, Иуду заставила поднять знамя! Это старая женщина с плохим, негативным опытом, у которой не было ничего — кроме моавитянки — это последний разрушенный инструмент — дочь позора — собирала колосья, как нищая, ходила собирала по окраине поля колосья, которые ей откидывали. Что может быть унизительнее?!
И вот она прорывается — как самка барса. Видели ли вы, как прыгает барс — вниз головой, на сто метров, в темноту, как хватает козу и перекатывается вместе с ней по камням, а потом в пасти утаскивает добычу?
Представляете, если мы выйдем сегодня все и пойдём за своим благословением, как Ноеминь?! Дочь духа имеет такую же рискованную веру, как и ее старшая сестра. Она рисковала потерять все, но была полная доверия в послушании. Она вошла в сферу интимных отношений с Господом. То, что не делал никто и никогда, то, что считалось позором, она сделала это по вере.
Почему Библия даёт нам такие «небезопасные» места? Зачем нам такие «капканы»? Сейчас все пойдём так делать.. Да никуда ты не пойдёшь, вернёшься ещё более напуганный.
«И сказал [ей Вооз]: «Кто ты?» Она сказала: «Я Руфь, раба твоя, простри крыло твое на рабу твою, ибо ты родственник». [Вооз] сказал: «Благословенна ты от Господа [Бога], дочь моя! Это последнее твое доброе дело сделала ты еще лучше прежнего, что ты не пошла искать молодых людей, ни бедных, ни богатых; итак, дочь моя, не бойся, я сделаю тебе все, что ты сказала; ибо у всех ворот народа моего знают, что ты женщина добродетельная» (Руфи 3:9-11).
Это были новые пути обретения Бога. Я смотрю на мистиков, которые переживали уникальные отношения с Богом. Это потрясающе — напрямую, прямо к Нему — любить. Иисусу говорить: «Ты!» Это прямо к Нему. Соединяйтесь с Ним, соединяющийся с Господом есть один дух с Ним. Опасней гораздо на расстоянии. Близко тоже опасно, но Господь поможет.
Достойный ответ верной рабы Бога. Как она назвала себя — рабой и попросила защиты у Вооза. Полное посвящение и отдача одному. Она не ходила к кому-то. И вот Вооз ответил ей благословением. Он назвал её дочерью, потому что она дочь по вере, потому что его вера ещё выше, чем её — ведь ему брать эту проблему и «разгружать»: нищая женщина, моавитянка — ее бы сразу побили камнями. А он был уважаемый человек. Его вера была ещё больше, чем у них вместе взятых. И он распознал Господа в этом. Это не была её красота. Не было другого огня — он распознал Господа и сказал: «Благослови тебя Вечный, моя дочь!»
«…хотя и правда, что я родственник, но есть еще родственник ближе меня; переночуй эту ночь; завтра же, если он примет тебя, то хорошо, пусть примет; а если он не захочет принять тебя, то я приму; жив Господь! Спи до утра» (Руфь 3:12-13). Смотрите — здесь нет похоти. Вооз готов был отдать её ближайшему по закону. Какое воздержание!
Это мужественный человек. Не испугался, закрыл ее. Это выше нашего понимания. Мы не понимаем, что такое традиция, иудаизм. Это было неприемлемо ни по каким статьям. Ни на одном суде его бы ни оправдали. Это была только благодать! Только благодать! Которая выше иудаизма и язычества, выше церкви, выше христианства, выше человека. Это Божьи пути.
Сегодня мы проповедуем на Шавуот о Божьих путях — не прохоженных и не хоженных. Напрямую в любовь Господа погрузиться и занырнуть, полностью предавшись Ему.
Этот праведный муж. Он дарует достоинство достойным. Благочестие — природа праведника. Есть кто-то, кто имеет право на мое благословение. То есть, возможно, в вашей жизни есть тот, кто имеет права больше, чем вы. Как тот родственник Вооза. И я возьму и его, и своё благословение.
«И спала она у ног его до утра и встала прежде, нежели могли они распознать друг друга. И сказал Вооз: «Пусть не знают, что женщина приходила на гумно» (Руфь 3:14). Это было необычно, странно, но они сохранили святость. Это восхитительная красота! А я скажу: Господь и не сомневался! Господь в ней не сомневался, и Господь в нем не сомневался. Поэтому пронеслись мимо друг друга две цивилизации, чтобы сделать ещё новый разбег.
Великие дела могут зарождаться в тайне. Тайна была нужна для того, чтобы дело довести до конца. Господин рисковал не меньше, чем слуга.
«И сказал ей: «Подай верхнюю одежду, которая на тебе, подержи ее». Она держала, и он отмерил [ей] шесть мер ячменя, и положил на нее, и пошел в город» (Руфь 3:15). Я представляю, как он сыпал. Раз, два, три… Потом посмотрел на неё, а она — на него … четыре, пять, шесть.
Праведник наполняет руки верных. Шесть мер — это полнота человеческого блага. Он дал ей полноту. Все остальное зависело от Бога. После этого он вернулся в город. Я представляю: он пришёл на ночь на поле, которое пожал, поел, повеселился. Это прекрасно — поспать на пожатом поле — когда все сделал — выспаться на пожатом поле. Это сильная традиция. Затем он возвращается в город, но это уже другой Вооз. Я вижу в его глазах огонёк. Он идёт по делу. Идёт к своему родственнику. Этот человек «заряженный» мыслью. Вот так мы должны ходить. Мы не должны ходить пустыми и глухими.
Мне нравится: «После этого он вернулся в город». Муж Божий вернулся в город по делу, которое изменит всю историю Израиля!
«А [Руфь] пришла к свекрови своей. Та сказала [ей]: «Что, дочь моя?» Она пересказала ей все, что сделал ей человек тот. И сказала [ей]: «Эти шесть мер ячменя он дал мне и сказал мне: не ходи к свекрови своей с пустыми руками». Та сказала: «Подожди, дочь моя, доколе не узнаешь, чем кончится дело; ибо человек тот не останется в покое, не кончив сегодня дела» (Руфь 3:16-18)
Верная дочь честна, без манипуляций. Во всем — верная. Дочь Бога ходит не с пустыми руками. Как это славно! Как хорошо быть дочерью в Царстве Божьем или сыном! Почему и о Христе было сказано: «Сын Божий» и «Сын Человеческий». Господь — Сын! Как прекрасно звучит!
И Вооз назвал Руфь дочерью своей, и Ноеминь назвала дочерью. Будьте дочерями и сыновьями в Царстве! Не надо торопиться быть отцом или матерью… А вы сами были дочерями и сыновьями? Может, надо вернуться на курс ниже и сдать экзамен? Если у тебя самого пастыря нет, ты неуправляемый — как других ты заставляешь матерью или отцом называть? Давайте начнём сначала.
Вот скорость решения у Вооза — «не успокоится, пока сегодня не решит дела». Решайте сегодня! Чем важен вопрос, тем срочнее его решайте. Это было свидетельство о Божьем человеке.
Сила свекрови была в том, что она была главным воином в деле Божьем. В великом деле она возглавляла армию Ангелов. Вооз — человек мудрости, скорости и судьбоносных решений.
Три героя — это статусы. Ноеминь — это управляющее священство, которое созидает людей и посылает для победоносных битв. Руфь — пророческое служение в полном посвящении и послушании. Она двигалась, как Иисус Навин — внизу, она «пробивала» дорогу «с мечами». Вооз — это Апостольское покрытие и обеспечение. Он взял в свой мир и изменил судьбу этих женщин. Он ничего не создавал — он привёл их в свой мир. Это Апостольское служение. Полное обеспечение в Боге.
Мы сегодня в Шавуоте.
Примите из Восточных Ворот этот высокий дух новых путей — напрямую в сердце любящего Иисуса, напрямую — в любовь Христа, напрямую — прямой путь любви в сердце Иисуса — без ритуалов, без традиций, как сделали эти люди, напрямую — самым коротким путём — прямо в сердце любви Иисуса, полыхающее огнем Пятидесятницы!